Картер Браун - Том 27. Обнаженная и мертвая [ Тигрица. Ангел. Обнаженная и мертвая. Убийство экспромтом]
Как я сказал, кабинет был очень солидным, и это каким-то образом накладывало свой отпечаток на внешность его хозяина. А может, такое впечатление складывалось из-за разницы между грязным свитером, в котором я впервые его увидел, и облегавшим его массивную фигуру в данный момент безупречным костюмом из натурального шелка. Когда Эйнджел сказала мне, что он занимает пост начальника отдела продаж оборудования в крупной компании, мне показалось это невероятным, но, увидев Макгрегора в этом роскошном кабинете, я уже не мог представить его в каком-то другом месте.
Когда я вошел, он выпростал свое могучее тело из широкого кресла, стоявшего за громадным, площадью не меньше акра, столом и двинулся мне навстречу, протягивая руку.
— Лейтенант! — Мы обменялись рукопожатиями, и у меня осталось ощущение, что мои бедные пальцы побывали в камнедробилке. — Садитесь, пожалуйста. Не хотите ли выпить?
— С удовольствием, — благодарно отозвался я, тайком переводя дух. — Если можно, виски со льдом и чуть-чуть содовой.
Одна из панелей на стене скользнула в сторону, и в нише за ней обнаружился роскошный бар, уставленный множеством бутылок, и небольшой, поблескивающий металлом холодильник. Макгрегор ловко приготовил напитки, передал мне мой бокал, а сам вернулся в свое кресло.
— С удовольствием с вами выпью, — добродушно сказал он. — Ваше здоровье, лейтенант!
— Ваше здоровье! — вежливо ответил я и освежил глотком ледяного виски свое несчастное пересохшее горло.
— Думаю, я должен перед вами извиниться за вчерашнее утро, — неожиданно мягко заявил Макгрегор. — С моей стороны было чертовски глупо — вот так прижать вашу машину. Пожалуй, я заслужил разбитого носа, которым вы меня наградили.
— Все в порядке, — спокойно проговорил я. — Может, мне еще повезло, что это не мне разбили нос.
— А знаете что, лейтенант? - серьезно сказал он. — Должен признаться, меня чертовски беспокоит психологическая сторона всей этой истории. Здесь, на работе, я вполне серьезный человек, отвечающий за продажу всего нашего оборудования. Но стоит мне оказаться в самолете и ощутить в руках рычаги мотора, как я вдруг снова становлюсь двадцатилетним юнцом со всей присущей этому возрасту бравадой и легкомыслием, и тогда мне на все наплевать с высокой колокольни! — Он удрученно покачал головой. — Я это знаю, и все равно каждый раз со мной происходит одно и то же.
— По-моему, есть очень простой выход из этого положения, — дипломатично сказал я. — Вам следует или отказаться от полетов, или уволиться с работы.
— Ничего себе выход! — Он грустно улыбнулся. — Думаю, мне лучше найти себе психоаналитика, если вы не возражаете, лейтенант.
— По-моему, это будет просто прекрасно, — кивнул я. — А теперь давайте поговорим об убийстве.
Он сразу помрачнел:
— Да, конечно. Извините меня за болтовню. Пожалуйста, скажите, чем я могу помочь?
Я отпил еще немного виски, что дало мне время подумать, а надо сказать, мне было над чем поразмыслить. Я находился в крайнем замешательстве: каким образом эти хамоватые парни вдруг оказывались нормальными, здравомыслящими и воспитанными людьми? Полчаса назад Сэм Форд из грубого, въедливого и раздражительного типа неожиданно превратился в человека, который превыше всего ценит мужскую дружбу, и в процессе расследования убийства проявил настоящее благородство. Сейчас со мной тот же фокус провернул Макгрегор; этот развязный, тупой и упрямый, как бык, парень вдруг оказался цивилизованным, добродушным и чутким человеком! Может, я понемногу теряю рассудок, подумал я без особой надежды. Как бы то ни было, но моя задача стала казаться мне сложнее, чем я думал.
— Вы можете мне помочь, Макгрегор, тем, что будете со мной честным и откровенным, — наконец сказал я.
Он по-прежнему выглядел вежливым и дружелюбным, только в глубине глаз мелькнуло какое-то смущение.
— То есть, лейтенант?
— Прошлой ночью Эйнджел кое-что рассказала мне, — прямо заявил я, — о том, как…
— Ах да! — Он широко усмехнулся. — Я забыл поблагодарить вас еще и за это. С вашей стороны, лейтенант, было очень любезно довезти ее до дома — так получилось, что ей было неловко там оставаться.
— Однако, кажется, тогда вас это не очень беспокоило, — возразил я. — Она попросила вас отвезти ее домой, но затем Крэмер велел вам оставаться, и вы все-таки остались.
— Крэмер был прав, — спокойно произнес он. — Рэд был нашим товарищем с давних пор. Его смерть касалась только нас троих — это была наша потеря. Я просто не мог уйти и оставить там Митча и Сэма Форда.
— Даже ради своей девушки? Ведь Эйнджел — ваша девушка, не так ли?
— Пожалуй, можно так сказать.
— И вас нисколько не задело ее признание, что ночью она выходила с Крэмером в ангар?
Добродушие слетело с его лица, и, казалось, в любой момент за ним могла последовать и вежливость.
— Эйнджел — взрослая девушка, — бесстрастно проговорил он. — Имеет право делать то, что хочет.
— Или что хотите вы? Особенно когда дело касается Крэмера? — настойчиво спросил я.
Он помрачнел:
— Черт, что вы хотите этим сказать?
— Я только интересуюсь, почему парень вашего положения должен выступать в роли сводника для Крэмера. Сколько еще девушек, кроме Эйнджел, вы ему сосватали?
Я весь напрягся, приготовившись вскочить, как только он станет надвигаться на меня своей громадной тушей. Если бы Макгрегор набросился на меня, я бы полностью его понял, но он снова меня озадачил.
— Да вы в своем уме? — недоумевающе спросил он, не двинув ни мускулом.
— Я получил эти сведения непосредственно от Эйнджел, — холодно сообщил я. — Вы предлагали ей быть поласковее с Крэмером с первого же вечера, когда привезли ее туда. Как ей представляется, у Крэмера имеется на вас что-то серьезное, потому что, когда вы находитесь у него в доме, вы на глазах превращаетесь из мужчины в робкого мышонка.
Несколько секунд он изумленно созерцал меня, затем его массивные плечи заколыхались в приступе неудержимого хохота.
— Эйнджел рассказала вам всю эту чепуху? — с трудом проговорил он, всхлипывая от смеха. — Да она просто дурачила вас, лейтенант!
— Напротив, она была очень серьезна, — сердито возразил я.
— Тогда, значит, немного перебрала виски. — Постепенно взрывы хохота утихали, только изредка давая о себе знать отдельными приступами. Он промокнул глаза носовым платком и наконец заявил: — Никогда не слышал более дикой чепухи! Чтобы Митч Крэмер шантажом вынуждал меня покупать ему белых рабынь?! Поверьте, мне и для себя-то сложно найти подругу, не то что возиться для него!
Я допил виски, не ощущая его вкуса, оно не могло заглушить горечь разочарования, которое я испытывал.
Макгрегор с сочувствием наблюдал за мной, что было невыносимо для моего самолюбия.
— Лейтенант, вы уверены, что Эйнджел не разыгрывала вас? — серьезно спросил он. — Ведь это просто невероятно, ерунда какая-то! Конечно, у Митча на счету, может, на миллион баксов больше, чем у меня, но ведь я получаю в год двадцать пять тысяч плюс премии.
У меня нет никаких забот, живу в свое удовольствие, так что мне не нужны деньги Митча, лейтенант. Я родился здесь, в Пайн-Сити, и, если хотите, можете узнать всю мою подноготную. Конечно, вы выясните, что я наделал чертову уйму всяких глупостей, от гонок на тягачах до этого идиотского вчерашнего номера с вашей машиной, но какую-то страшную тайну, которая позволяет Митчу шантажировать меня?! О Господи! — И он снова разразился истерическим хохотом.
Похоже, мне пора было уходить, чтобы где-нибудь в укромном уголке зализать раны, нанесенные моему профессиональному достоинству.
— Может, вы и правы, — заключил я, вставая. — Вероятно, Эйнджел все-таки разыгрывала меня. — Я с трудом выдавил из себя ледяную усмешку. — В любом случае я это выясню.
— Разумеется. — Он постарался придать своему лицу серьезное выражение. — Приятно было увидеться с вами. Заходите, лейтенант, когда будет время.
— В следующий раз я постараюсь припасти для вас новую смешную историю, — проскрипел я. — Считаю это своим приятным долгом. Спасибо за виски.
По дороге назад я поймал взгляд Фрайди, наблюдающей за мной сквозь свои затененные очки, и внезапно проникся к ней сочувствием. Теперь у нас появилось нечто общее — обоим будут сниться страшные сны с одним и тем же героем.
Мои часы показывали двадцать пять минут пятого, когда я вывел машину со стоянки у здания корпорации и выехал на автостраду. Я решил, что у меня достаточно времени, чтобы поговорить с Крэмером, а потом вернуться домой и успеть на свидание с Джонни. Прямое длинное шоссе было абсолютно пустынным, и я воспользовался этим, чтобы хоть немного развеяться после тяжелой встречи с Макгрегором. На скорости сто восемь миль в час в моторе послышался противный стук. Клиф Уайт был прав — поршни нужно чинить. Через пять минут я уже лихо свернул на проселочную дорогу, ведущую к дому Крэмера, и поставил свою машину рядом с забрызганным грязью «корветом», который как будто никуда и не выезжал.
